•

Жили мы по адресу Коммунальная 28, сейчас это улица Кутякова. Рядом с рекой Самаркой. Во время войны эвакуировались из Москвы все мамины сестры. У моей бабушки было шесть дочерей и один сын, и вот все эти дочери со своими детьми приехали и еще жена сына. Нас жило в квартире около 20 человек. И на полу спали и на полатях и везде. Но мы жили одной семьей, в мире и добре. 
Всех остальных соседей уплотняли, подселяли другие семьи. А у нас итак людей было полно!

•

•••

Папа был инструктором на элеваторе. Успел повоевать еще в гражданской войне. А когда началась Великая Отечественная ему сорок один год было. Начинал как обычный минометчик. Однажды вывел солдат из окружения и стал расти в званиях. В войну папа был начальником отдела кадров дивизии. Поэтому сохранились его документы, включая свое личное дело. Сохранился его фотоальбом военного времени. Мама хранила военную переписку с ним, сейчас ее храню я. Когда шла война, мы даже фотографии присылали ему.
Помню, что он участвовал во многих событиях, в том числе в обороне Сталинграда, освобождал Освенцим.

•••

В 1942 вернулся после госпиталя мамин брат, он был сильно ранен, болели легкие. Поэтому бабушка завела козу, чтобы его лечить. И эта коза жила у нас в коридоре прямо в доме. Козочка очень любила бабушку, всюду ходила за ней попятам.

•••

Осень сорок первого года. У меня болели ноги. Мама приходила с работы и выносила меня на улицу. Я смотрела на небо, перекрещенное прожекторами ПВО.

•••

Я помню, как началась война. Меня никогда не оставляли одну: всегда была либо с мамой, либо с братом Геной. А в этот день вдруг все куда-то взяли и побежали! И я одна осталась во дворе… Пустой двор!
Мне было пять лет, я не понимала, что началась война. Но я помню, что испугалась. Помню это чувство: что пусто стало.

•••

Когда папу мобилизовали – его должны были отправить на теплоходе в Ульяновск. И почему-то не отправили, и он вернулся на день. Помню такую картину: наша кухня полуосвещенная, как он стоит перед нами, как мы обрадовались!

•••

•••

Я помню, как началась война. Меня никогда не оставляли одну: всегда была либо с мамой, либо с братом Геной. А в этот день вдруг все куда-то взяли и побежали! И я одна осталась во дворе… Пустой двор!
Мне было пять лет, я не понимала, что началась война. Но я помню, что испугалась. Помню это чувство: что пусто стало.

•••

Когда была Сталинградская битва все боялись, что немцы захватят Волгу. На этот случай мы планировали уехать куда-то в Казахстан. Все готовились. 
Это все происходило зимой. Я не могла понять, почему, когда меня укладывают спать, надевают на меня летнее платье. А потом оказалось, что в это платье было зашито свидетельство о рождении. Оно сохранилось такое истоптанное, зашитое, изношенное.

•••

Моя мама была очень твердая женщина. Она никогда не плакала, никогда не жаловалась. Однажды я захожу в темную комнату – а мама сидит в уголке и плачет. Это событие произошло, когда была Сталинградская битва. Наверное, она что-то почувствовала…
А отец рассказывал, что с ним произошел такой случай под Сталинградом. Они застряли в степях. Они сидели в кустах у дороги практически сутки и не могли уйти. И в один момент едут немецкие тачанки и расстреливают кусты по обеим сторонам дороги. И не доехав пятьдесят метров они развернулись и уехали.  
Вот связаны эти два события, или не связаны, я не знаю…

•••

Мой папа до войны был инструктором от Москвы по элеваторам по всему Поволжью. Поэтому моими игрушками были: микрометр, штангенциркуль, логарифмическая линейка. У нас была чертежная доска и решина. Осталась бумага для папиных чертежей, моя мама клеила их на доску, линовала и шила из них мне тетрадки. А вот когда на рынке покупали тетрадку, вот это был праздник!
А вот других своих игрушек я не помню…

•••

Друзей у меня было много, объединялись всем двором. Помню был такой мальчик – Гена, мы с ним ходили в Дворец Пионеров, в библиотеку. За ручку.

•••

•••

Последний день войны. Ждали с вечера: везде горел свет, мне разрешили не спать, и я сидела и читала книжку. А когда объявили, то тут началось такое! Вытащили столы во двор, устроили общий стол. Все расселись и праздновали! Все были как одно целое, все объединились в радости!
Помню, как соседка бегала по двору и кричала: «А мой Даня жив! А мой Даня жив! А мой Даня жив!»
9 мая вход во все театры был бесплатным, и мы пошли потом на балет «Щелкунчик».

•••

•••

Пожалуй, самым первым воспоминаньем - ощущеньем является день 9 мая 1945 года (я был в Сызрани). В атмосфере была аура чего-то необыкновенного тёплого неуловимого, витавшего над людьми. При этом я не могу говорить, что помню детали (слёзы радости, объятия, крики и выстрелы и т.п.). Именно что-то всеобщее радостное пронизывало всех...

•••

При мне [немцы] асфальтировали улицу рядом с домом в Сызрани. Было это в 1945 или 1946 году. Запомнилось, что жители сочувственно относились к ним, бросали еду, почему-то в памяти остались помидоры и яблоки. Дед приглашал в дом старшего немца, разговаривали. Охрану при немцах я не запомнил.

•••

На торжественном первом звонке 1 сентября 1948 года в школе в Сызрани были очень трогательные слова директора и учителей, особенно мне запомнилось, что мы являемся детьми войны…

•••

Экономь каждый клочок бумаги! Было это в Сызрани. Не помню точно фамилию учительницы, кажется, это была классная руководительница в начальных классах, которая дала урок патриотизма на всю жизнь. Она очень эмоционально стала рассказывать, в каком тяжёлом положении находится страна, как тяжело даётся производство бумаги, как надо беречь идущие на её производство леса. И сказала, что будет требовать, чтобы мы до конца исписывали тетрадки; вплоть до того, что начинать текст на оставшейся недописанной странице и переносить его продолжение в новую тетрадку! С тех пор я не допускаю выкинуть неисписанным малейший клочок бумаги. Меня сейчас коробит от пустой траты бумаги на рекламу, которая тут же выкидывается в урну…

•••

Топилин Александр Яковлевич

Родился 5 апреля 1933 года. Человек удивительной судьбы. С первых дней войны отец ушёл на войну, а мать-медик была назначена начальником эвакопоезда. 8-летнего Сашу не с кем было оставить и у матери было два варианта: сдать его в детдом или взять с собой в эвакопоезд. Конечно, взяла сына с собой, оформив его (кормить-то надо), как рядового (А. Я. даже говорил о каком-то звании ближе к 1945 году). Очень красочно описывал однажды (году в 2018) все перипетии мытарств войны. Мы с бабушкой заслушались. Тема для романа: Однажды их эвакопоезд стоял на путях, а на свободный путь прибыл воинский состав, в котором ехал отец Топилина. Он бросился в эвакопоезд, и … воинский состав ушёл без него. Топилин стал «дезертиром». Расстрелян не был.

Из воспоминаний Андрея Дмитриевича Шишкина
На момент начала войны ему было 8 лет.

•••

•••

Мама рассказывала, что в Куйбышев во время войны эвакуировали детей из Ленинграда. Она часто говорила: «Мне никогда не забыть глаза этих ребят…»

•••

•••

Моя мама Наталья Сергеевна Егорова (Корчагина) родилась в 1923 году. Она жила в деревне в Ульяновской области. Примерно в сорок первом году ее взяли рыть окопы под городом Отрадный. Она всегда с ужасом вспоминала это время.  Рассказывала, как зимой рыли промерзлую землю, кругом мороз. Их заселяли в избы где набивалось около сорока человек. Просушить промокшую одежду было невозможно, в ней же выходили снова на работу. В мокрых валенках и ватниках шли снова копать.
Затем она перебралась в Куйбышев где разгружала баржи. Мама говорила, что весила тогда около сорока семи килограмм, а мешки были около пятидесяти. Однажды у кого-то порвался мешок и из него посыпалось что-то мелкое и желтое, что-то похожее на пшено. Девушки побежали быстро рот набивать. Вдруг, какой-то военный закричал: «Быстро мыть рот! Вы что делаете???»  Оказывается, в мешках химикаты были.

•••

Даже во время войны мои родственники по папиной линии отмечали Пасху.

•••

•••

Мой папа Корчагин Дмитрий Андреевич родился в двадцать втором году, жил он в селе Рождествено. Закончив семь классов, он поступил в ПТУ в Куйбышеве, выучился на токаря и работал на Станкозаводе. Когда началась война его не призвали, так как он был хорошим токарем и его оставили обучать других ребят. Ему дали бронь.

Однажды, так как идти ему было далеко, он остался ночевать в Струковском саду. У него эту бронь украли. О потере ему нужно было сообщить в военкомат, но там его отправляют на фронт. Он учится на связиста и служит в войну по этой специальности. Он как раз попадает зимой 1942 года в Сталинград.

Про войну он рассказывал не много, самое сильное впечатление — это то, как в Сталинграде их кусали вши. Говорил, что даже зимой, когда снимали шинели и встряхивали – снег кругом черный был от вшей.

Вой бомб ему снился даже спустя много лет. Он всегда вспоминал как это страшно.

Он прошел всю войну, всю Европу и встретил окончание войны уже в Австрии, в Вене.

Пока он воевал, дома остались его родители, два младших брата и сестра.

•••

Мой дядя Петр Андреевич Корчагин родился в 1925 году. Во время войны работал на лесозаготовках в селе Рождествено. Валили лес в районе сел Торнового и Выползова, дрова отправлялись в Куйбышев. 

Он часто говорил, что лучше бы его на фронт взяли. Медалей не дали, а работы было много, работа была тяжелая. Приходилось валить лес голодным, замерзшим, зачастую день проводили по пояс в снегу.

•••

Брат моего папы Николай Андреевич родился в 1929 году. Во время войны работал в пекарне, которая находилась в селе Рождествено. Рабочий день начинался в четыре часа утра, в пекарне давали лошадь, бочку которую нужно было наполнить водой. Набирал ее он в реке Воложка и поднимался по крутому спуску. Рассказывал, что особенно тяжело было зимой: нередко по дороге вода из бочки расплескивалась на него. Говорил, что часто в конце рабочего дня был мокрый, холодный, уставший. За проделанный труд ему платили одной буханкой хлеба.

Ему было особенно тяжело потому что у него были больные ноги – в детстве он долго не мог начать ходить.

•••

Моя семья со стороны отца во время войны на своем участке выращивала морковь. Их даже так называли – морковники. Бабушка ходила в город (в Куйбышев) и продавала урожай – есть было нечего. Даже когда папа вернулся в 1946 году из армии он буквально опухал от голода. Зачастую приходилось есть даже очистки от овощей: еды не хватало.
Воспоминания Валентины Дмитриевны Савустиной про свою семью, которая жила в Куйбышеве в годы Великой Отечественной Войны.

•••

•••

Свободного времени у младших братьев моего папы не было. После работы нужно было сразу заниматься огородом.

•••

•••

Папа рассказывал, что очень любили есть тыкву, приготовленную в чугунке, вечером, лежа на печке.

•••

Спать ложились рано, как стемнеет. Электричества в доме не было.

•••

В домах были патефоны. Помню рассказывали, как еще до войны бабушка продала корову и купила патефон. Пока ехали до дома слушали его.

•••

Тетя рассказала, что праздновали Новый год. Наряжали ёлку в школе, а потом забирали домой, после праздников, и она еще долго стояла.

•••

•••

“Ванечка, зачем ты так рано в школу идешь, учительницы-то еще нет”, -  говорила бабушка моему папе. А он любил бегать по коридорам. Рано утром. Места-то дома было мало.

•••

У папиной сестры учительница была эвакуирована из Ленинграда.

•••

Зимой через Волгу из города жители ходили в села, т.к. там можно было обменять что-то на еду. Один раз папа встретил девочку, шедшую в село, она была одна. Папа дал ей рукавицы, чтобы согреть руки.

•••

•••

Как дедушки в 1942 году не стало, бабушка сказала моему папе: «Образование, Ванечка, закончилось. Расписаться умеешь – и то хорошо».

•••

•••

Дедушка дошел до Берлина, но вернулся обратно не в мае, а в сентябре. Сентябрь – у других уже вернулись с фронта. А его все нет и нет. Подумала бабушка что погиб муж. И подарила его зимнюю куртку соседу дяде Мише.
А дедушка все-таки вернулся с войны. И был такой скандал! 
-Ты зачем Мишке куртку отдала!? 
-Паш… Да яж думала… Ты погиб…

•••

Мои тети вспоминали, что дедушка вернулся домой на машине, которая была полностью наполнена мебелью из Германии: венские стулья, стол, два кресла, сервант. Бабушке наряды. А девчонкам игрушки, конфеты – детские радости которые они не видели.

•••

Дедушка, когда уходил на фронт – у него была большая, красивая копна волос. А с войны вернулся абсолютно лысый, даже без бровей и ресниц. Бабуля первым делом начала расспрашивать: «Что произошло?». Он рассказывал, что под Берлином была маленькая деревушка где они остановились. В этом поселении был колодец. Жара была сильная, и все солдаты искупались. А на утро проснулись все лысые. У всех волосы выпали.

•••

•••

Мой дедушка Сундуков Павел Афанасьевич родился в 1908 году в селе Пестравка, там же появилась на свет и моя бабушка Сундукова Анна Николаевна, в 1911 году. В 1929 году они поженились и с этого года он начал работать на Автоколонне №1 в Куйбышеве. Когда объявили, что началась война он с этой автоколонны уехал на полуторке на фронт, и на ней же через пять лет вернулся. Он прошел всю войну на машине, за рулем, перевозил артиллерию. До этого он прошел две войны.
Дома осталась моя бабушка и три ее дочери. Они были детьми войны, мои тети: старшая Тоня тридцать первого года, тридцать шестого Нина, и сорокового тетя Вера. Жили они на Чапаевской 63.

•••

Когда мой дед был на фронте, моя бабушка ходила вместе с детьми молиться в церковь. Самую маленькую дочку Верочку держали на руках, а она все время повторяла: «Гошподи, Гошподи, помоги, штоб наш папка ш фронта вернулся!»

•••

Старшие мои тети, дети войны всегда помогали бабушке. Она официально нигде не работала: варила мыло по ночам и продавала около Троицкого рынка. 
Вспоминали также,  что бабушка просыпалась рано утром и ходила к рыбакам. Она солила их рыбу, половину отдавала им, а другую продавала и на эти деньги кормила девчонок.
Когда была мука пекла булочки из теста – тоже продавала на рынке. Иногда приходилось даже дедушкины вещи продавать, или менять на другие вещи.

•••

Бабушка своих детей водила в баню, та что на Пионерской. Там они мыли волосы золой – потому что особенно ничего и не было. Мои тети рассказывали, что косы у них были большие, а бабушка как начнет их расчесывать, а они плачут. Но бабушка все равно моет.

•••

•••

Моя тетя Вера говорила, что не помнит, чтобы во время войны у них были игрушки. Они всегда были заняты. Моя бабушка всегда работу какую-нибудь придумает. Вера была совсем маленькой, но обязанностей было много: где-то посуду переложить, где-то что-то отнести. У моей бабушки была тяжелая работа: ей нужно было помогать.

На момент начала войны тете был 1 год.

•••

•••

Я со своей мамой жила на Садовой 106, сейчас я очень опечалена что этот дом сносят. Недавно я ездила попрощаться. Деревянный домик, который находится напротив Макаронной фабрики. Я очень часто раньше его навещала. Когда я на него смотрю, он вызывает у меня чувство ностальгии. Это дом где я даже во время войны была счастлива… Потому что у меня была мама, был этот дом, было мое детство…

•••

В моем доме было восемь квартир. Квартира — это конечно громко сказано. Там были отдельные комнатки. В нашей комнате стояла печка в углу, мамина кроватка и моя, стол. Тут же была какая-то утварь, кухонь не было, готовили прямо в комнате. Туалет во дворе. Колонка с водой находилась за квартал от нашего дома, на углу Красноармейской и Садовой.

•••

Помню, когда лучи прожекторов освещали небо, выли сирены. У нас в углу стояла маленькая табуретка, а на ней маленький-маленький чемоданчик в котором были мамины и мои документы, и какие-то вещички на первый случай. И мы с ней спускались в бомбоубежище, которое было во дворе Макаронной фабрики. Там было темно и много людей, там стоял бак с водой, а кружка была привязана цепочкой. Я спрашивала у мамы: «А зачем она привязана?» Моя мама отвечала: «Ну представь, кто-то возьмет ее и забудет вернуть. А кому-то станет плохо, и он не сможет напиться.» Много было детских вопросов…

•••

Я осознала, что такое война, когда начали приходить первые «похоронки». И у нас из восьми семей только один папа вернулся. Он был без ног. Он сидел на деревянной дощечке на подшипниках, а отталкивался он от земли с помощью деревянных колодок. Когда он вернулся мы его обнимали, целовали. Мы были рады!

•••

Мы жили очень дружно в это время. Мама работала сутками, а нужно же было, например, истопить печку, закрыть заслонку. А рядом жила соседка, вдова с тремя детьми, тетя Павловна. Она топила печку и всячески нам помогала.

•••

Когда был Новый год, и не было денег купить елку. Мама сажала меня на санки и везла на площадь где была елка. Мы с детьми радовались, бегали вокруг елки.
Мама на новый год приглашала ребятишек к нам в гости. Мы делали гирлянды. Мама разрезала бумагу на полоски, а мы акварельными красками разукрашивали их и делали цепочки. У нас был в доме цветок, который мы украшали как елку. 
А чтобы нам сделать подарки, соседки искали муку: у кого-что завалялось. Они выпекали отметки. Отметки были только четверки и пятерки. Дети читали стихи и мамы награждали детей таким лакомством.

•••

У нас не было такого чтоб мы запирали ворота, квартиры. Мы летом, дети, спали во дворе. Не запиралось ничего, мы не боялись, что что-то произойдет. 
Воспоминания Галины Александровны Шаховой
На момент начала войны ей было 2,5 года.

•••

Из соседей был один дедушка Федр Андреевич. Фамилия была Филиппов. Он был большого возраста, ноги были парализованы. Его выносили из дома во двор, на кресло-коляску. Сидел на ней, ноги были прикрыты пледом. Он всегда нам читал какую-то книжку или рассказывал какие-то сказки, учил нас писать буквы. Была такая доброта, такое умиротворение, и мы чувствовали, что мы нужны. Дарили друг другу минуты радости: он нам, а мы ему.
Воспоминания Галины Александровны Шаховой
На момент начала войны ей было 2,5 года.

•••

Я любила сказку «Красная Шапочка» и мы, дети, задавали вопрос: «Ну почему же Серый волк хотел съесть бабушку? Он же не в войне жил? И не людоед был?»

•••

У меня была одна кукла. Мама сама ее сшила из каких-то тряпок, у куклы были нарисованные карандашом глаза, рот, нос. У друзей тоже было игрушек мало, жили мы все одинаково.

•••

По репродуктору кроме новостей передавали военные песни, иногда даже сказки читали. Такой театр у микрофона.

•••

•••

У меня есть медаль «Дети войны», ребята из школ часто интересуются: «А за что эта медаль?». Я обычно отвечаю примерно так: «Ну, понимаете, она не за что. Она за то, что мы в войну детьми жили и выживали…»

•••

Я помню ситуации, когда время войны я чувствовала счастье. Моя мама работала медсестрой в больнице Калинина, и ее часто отправляли в Эвакуационный госпиталь. Мама говорила, что мы сегодня идем к солдатам раненым, они защищали нас, им очень тяжело. А вы почитаете стихи, споете песенки. Им будет легче. Раны будут быстрее заживать. Я чувствовала себя счастливой,  потому что я кому-то могу принести добро.
У меня было единственное стихотворение, которое я читала: «Наша Таня громко плачет». Не знаю интересно им было, или нет. Но я раскланивалась, а они мне аплодировали. И мне всегда так хотелось, чтобы кто-то из них меня погладил по голове. Мне так хотелось представить, что это мой папа… Мне так его не хватало…
Им самим не хватало своих детей. Там были совсем молодые ребята, которым не хватало своих сестренок и братишек. Они давали нам кусочек сахара. Во время войны это было настоящее лакомство.

•••

На территории нашего двора были маленькие огородики. Мама сажала там свеклу.  Потом томила ее в печке и давала мне по два кусочка к кипятку. Это было самое большое лакомство! Спасались от голода по-разному: даже ели суп из лебеды.
Ощущение голода было всегда. Всегда хотелось есть, но мы отвлекались. Пили воду. Но не очень много, воду носить было далеко.

•••

Мы любили много чем заниматься! Мы играли в Казаки-разбойники. В прятки играли что нельзя было найти, прятались в чужие сараи. А в них были погреба, там играть нам запрещали – можно было упасть. Но мы все равно там прятались и долго сидели пока нас не найдут. Категорически нельзя было играть в футбол около окон. Потому что, если они разобьются, вставлять стекло было некому.

Мы очень любили еще одно занятие: за что были постоянно наказаны. Мы перелезали через забор. Когда на улице находился сотрудник конной милиции или просто кто-то на лошадях с телегой или на санях. Мы подбегали к нему и говорили: «Дядя, покатайте нас!» И нас катали.

Так же я ходила в магазин и занимала очередь на хлеб. Он был по карточкам тогда. Магазин был на пересечении Льва Толстого и Самарской, и если мы видели повозку с лошадью, то просили довезти до магазина. Нас подвозили. Нам было это и в радость, и мы выполняли очень важное дело. Потому что это мне поручила мама.

•••

На заднем дворе был забор, мы его перелезали и попадали во двор кинотеатра «Смена». Там демонстрировались фильмы. Мы подходили к сотруднику и говорили: 
- Дяденька ну пустите кино посмотреть…
-Вы вчера смотрели.
-Сегодня пустите…
Нас пускали где-то с середины картины, мы садились на пол и смотрели кино.

•••

Мякиш хлеба войны был влажный. Но для меня он был очень вкусный! Думаю, его не успевали пропекать: людей много, а пекарен было мало.

•••

•••

В то время маленькие дети имели большое и доброе сердце. Они уже в том возрасте старались помочь и сделать хоть чуть-чуть, хоть на миг жизнь окружающих краше.

•••

Мы дети войны рано очень повзрослели, мы в свои пять лет были очень взрослыми. Все понимали. Когда приходила очередная похоронка. Женщины они не плакали. Они выли все. По тому человеку которого убили. По моему папе, по Володиному, по Таниному. Мы собирались детьми в кружок и понимали, что они больше не вернутся.

•••

Самое тяжелое событие во время войны – когда пришла похоронка. Мама сказала, что папы больше нет. Я очень долго не могла понять: ну как это нет папы? И говорила маме: «Мам, но бывают же иногда ошибки?» И я настолько убедила маму, что мы еще долго после Дня Победы ходили на Железнодорожный вокзал куда привозили солдат. А вдруг это была ошибка?
Но нет… Чуда не случилось…

•••

Я постоянно помогала маме. У меня была обязанность: носить воду из колонки домой. Колонка была практически за квартал. Дома наполняла водой корыто, ванну, кастрюли чтоб пищу готовить, большие бидоны. Но больше всего я любила зиму. Я сбивала сосульки, таскала снег с улицы, и он таял. Помыться, постирать, помыть полы – для этого нужен был этот снег. 
Уже в том возрасте моими обязанностями были: помыть полы, протереть везде пыль. Потому что мама работала практически сутками.

•••

•••

Я уже 25 лет работаю с участниками и ветеранами Великой Отечественной Войны, а с шестнадцатого года я занимаюсь с детьми в школах патриотическим воспитанием. Такого формата практически нет, я пишу сценарии, подбираю музыку, подбираю стихи, репетирую с детьми. В этом сценарии у меня обязательно присутствуют ветераны. Проект этот авторский, я полностью прописываю все, но я благодарна школам и ребятишкам, которые с радостью участвуют в этом.

•••

Много лет прошло после войны. Мне уже восемьдесят шесть лет. И я когда-то давно дала слово, что пока я жива, я сделаю все чтобы память о той войне осталась в сердцах людей. И это мой образ жизни. Я хочу поделиться тем что есть у меня внутри, и пока я жива нужно чтобы я это кому-то рассказала.

•••

Самый радостный момент этого времени – День Победы. Помню, как все выбежали во двор: кто-то плакал, кто-то смеялся. Все радовались! Все обнимались! Все целовались! Все поздравляли друг друга!

•••

•••

Помню в сахара не было, конфет тоже, поэтому брали пуговицу и клали в рот, и пили чай, будто с конфетой, причмокивая.

•••

•••

Помню День Победы. Бежали из школы и кричали: Победа, Победа! Радостные, счастливые.

•••

•••

Жили в Самаре, в Куйбышеве на Красноармейской, 97. Три человека нас там жило: мама, бабушка и я. У нас была комната на втором этаже маленькая, в стену другого дома выходило окно, поэтому было темно. Из мебели в комнате были только диван, кровать, стол и все, больше не было ничего.
В коридоре была кухня на две квартиры, для нас и для наших соседей. Там мы готовили на плитке и на примусе. В нашей квартире было электричество, воду носили из колонки на соседней улице. А вот туалет находился во дворе. Там же выкопали траншею, чтобы прятаться во время тревоги. Мылись мы в общественной бане, недалеко от дома была.
В нашем доме было только три квартиры. Помню наших соседей: женщина, муж с женой и дочкой Галей. Она ровесницей была мне, вместе с ней мы играли. Наши квартиры не уплотняли. Все были местные, никого не подселяли.

•••

Во время войны я боялась темноты.

•••

Моя любимая книжка в это время была «Золотой ключик». Кажется, это моя единственная книжка была. Когда училась в школе, брала книги из библиотеки.

•••

Я помню две своих игрушки. Была у меня юла. Кручу-накручу ее, она крутится! Кукла обычная: голова – пластмассовая, а тело – тряпошное. Какие тогда игрушки в войну?
Маме однажды на заводе сделали мишку из чего-то блестящего металлического, металлическая крошка какая-то. И мама принесла мне с завода мишку. Он правда раскрошился весь потом.
Игр на улице много было! Мы во дворе играли, в прятки играли. На санках с горы катались зимой.

•••

•••

Как война началась я не помню, но хорошо помню воздушные тревоги. Однажды мы с мамой лежали в коридоре спали, потому что было жарко, и за окном светили прожектора, вели самолет из города. Он видимо заплутался, прилетел сюда в город, не бомбил ничего. Тревога сразу загудела.
Однажды, когда началась воздушная тревога, я была одна дома в детской кроватке, моя бабушка, которая тогда сидела со мной ушла в церковь. Мне было страшно: крыши соседнего дома в окно заглядывал какой-то мужчина: Я помню, что стояла на кровати, держалась за кроватку и туда-сюда качалась стояла плакала. Соседи убежали в убежище, никого в доме не было. Я была одна. 
Помню, что маскировали окна от света, затемняли чтобы не видели бомбардировщики. Клеили газеты вешали тряпки на окно.

•••

Один раз я продала хлеб, кусочек, белого, и купила молока. Мне деньги дали, я сходила на рынок, купила молока, частное молоко привозили из деревень. И угощала котят. Беглые котята, бегали во дворе. Когда мне оставляли какое-нибудь угощение, я всегда давала котятам.

•••

Во время войны мы лапшу молочную ели, супы варили. Хлеб привозили по карточкам. Карточки я однажды потеряла. Пошла в магазин и видимо выронила их. Подошла к уборщице, говорю, я карточки выронила где-то. Она говорит: «Щас посмотрим!» Пошли по магазину, посмотрели все. И все-таки она нашла мои карточки, там за два дня было, 700 грамм хлеба. Бабушка на клюшках ходила, без очереди доставала масло, хлеб. Без очереди пускали ее всегда: на клюшках потому что.

•••

Бабушка зарабатывала в церкви – писала на бумажках имена умерших и убитых. Она на бумажке напишет, чтобы помолиться «О поминовении» – ей булочку кто-то даст или еще что-то. А она мне. Сдобного я ела много. По ночам она ходила читать по покойникам, меня брала с собой. Покойник лежал, а я спала, бабушка – читала всю ночь. Потом кормили.
Каждый год мы отмечали Пасху. Самое вкусное что я ела во время войны – куличи.

•••

•••

Взрослым я всегда помогала! Помню, как полы все время мыла!

•••

•••

Моя бабушка в то время продавала семечки на рынке. Зимой на вырученные деньги нередко покупала длииинные цилиндры мороженного молока. Держала она его всю зиму в сугробе, кашу сыновьям варила именно на этом молоке.

•••

Бабушка жила в двухкомнатной квартире: в одной была она с детьми, в другой ее сестра. Кухня была общей, стояла печка, удобств не было, вода на улице, туалет во дворе.

•••

Моя бабушка во время войны умела готовить еду из ничего. Один из рецептов был такой: смешать сухари, яйцо и поставить в печку. Если можно было достать молоко или сахар – эти ингредиенты добавлялись по вкусу. Получалось целое праздничное блюдо – сухарник. Сладкое, хлебное лакомство – то что нужно детям.

•••

Бабушка по маминой линии жила с моей мамой и дядей в коммуналке, дом этот был бывшим жилищем инженеров Трубочного завода. Там были правда барские хорошие квартиры: латунные краны, плитка метлахская, потолки высокие которые добавляли воздуха в маленькой комнате. Около дома был сад и в нем были разбиты огородики, у каждого из соседей был свой участочек где выращивали картошку.
До сорок третьего года вместе с ними жил мой дед, но затем он отказался от брони и отправился на фронт. Вместе с семьей жила няня (деревенская девчонка), но как мой дед ушел ее пришлось рассчитать.

•••

 Мама говорила, что голодно, холодно было. Когда было совсем тяжело моя бабушка детям картошку варила, а себе очистки картофельные готовила. Для бабушки всегда тема еды была очень важной, всегда, когда приходили к ней в гости – никогда голодными не уходили. Даже чем-то простым накормить – бросить в куриный бульон горстку лапши, вот и суп получился.

•••

Во время войны всегда отмечали Рождество и Пасху. Моя бабушка любила детям печь куличи.

•••

•••

Бабушка пережила во время войны переезд в Ташкент, в Куйбышеве она боялась следующей эвакуации. Скорее всего фотография моего папы была сделана не сколько на память, сколько это изображение того как он выглядит. Сфотографировали на случай если ребенок потеряется, чтобы его было легче искать.
В фотоателье было очень холодно, поэтому папа перед камерой сидит в телогрейке, шапке и рукавичках.

•••

Папа вспоминал что после войны он часто бегал смотреть на пленных немцев. Они строили на улице Агибалова какие-то дома. Папа говорил, что им было не страшно, у него вообще характер уличного хулигана был тогда.

•••

Папа рассказывал про свою школу. Но я не уверенна - это было военное время или события после. Говорил, что учились во вторую смену, в классе были одни мальчики. Света не было, освещение было от керосинки. Задние парты было не видно. В классе стояла печечка, рядом лежали дрова. У школьных хулиганов было развлечение: по бревнышку перекладывать поленницу, так чтобы заложить дверь. Урок кончился, а выйти нельзя…

•••

Папа со своим братом любили играть в ножички. Весной вырезали кораблики и пускали по лужицам. А все лето на Волге! Часто брали лодку – покупаться и порыбачить. Улов либо продавали, либо несли в семью.

•••

•••

Мой папа говорил, что отца ему заменил брат. Все воспоминания из детства связаны только со старшим братом. Он всему его учил: хорошему и плохому. Драться учил, рыбачить учил.

•••

•••

Уплотнили и нас. Квартира была 20 кв. м. в коммуналках рабочего городка. Подселили семью, эвакуированную из Москвы. Жили дружно, после окончания войны ездили к ним в гости часто.

Воспоминания Маргариты Петровны Шапошниковой про свою маму Евгению Николаевну Вершинину
На момент начала войны ей было 21 год.

•••

•••

Мама работала на авиационном заводе, добиралась туда на электричке. Мест не хватало, поэтому часто ездила на крыше, простужалась, болела.

•••

Училась мама в школе №30, которая через пару лет стала эвакогоспиталем, где Маресьев лечился.

Воспоминания Маргариты Петровны Шапошниковой про свою маму Евгению Николаевну Вершинину
На момент начала войны ей было 21 год.

•••

•••

Мой папа Иван Дмитриевич Кузнецов родился в 1918 году, жил в селе Коноваловка Борского района. Когда ему исполнилось 20 лет – его забрали в армию, тогда служили три года, поэтому, когда началась война он сразу же отправился на фронт. Там он был мотористом: занимался ремонтом машин. 
Вернувшись после войны, он слег с язвой желудка, оказался в больнице где его оперировали. В мирное время он получил много профессий: был портным и садовником. Все село его знало, как Ивана-гармониста, он часто выступал, пел на праздниках частушки.
Про войну он ничего не рассказывал… Помню, что он всегда молчал. Он вообще был человеком молчаливым.

•••

•••

Моей маме Нине Яковлевне Кузнецовой (Прониной) было 16 лет, когда началась война. Вспоминала она про это время мало, но самое тяжелое впечатление на нее произвел Сталинград. Тогда их отправили в этот город рыть окопы: она помнила тяжелый труд, холод и холодную воду в окопах. В Сталинграде она простыла, всю жизнь потом у нее болели ноги.
Затем она вернулась в родное село Конноваловку, где она работала пекарем. Свободного времени не было совсем! Сначала работа в пекарне, потом в огороде, ухаживала и кормила животных в хозяйстве. Если со стороны взглянуть – тяжелая жизнь, но моя мама никогда не жаловалась. Она вообще постоянно работала, за это ее в селе прозвали «Трактор». Потому что работала как трактор.
В селе ее любили, все были дружные, даже двери в дома тогда не закрывали. Любила моя мама отмечать Пасху, очень хорошо готовила куличи, потому что во время войны была пекарем.

Воспоминания Лидии Ивановны Кулевой про свою маму Нину Яковлевну Кузнецову
На момент начала войны ей было 16 лет.

•••

•••

Недавно мы с бабушкой рассматривали наши семейные фотоальбомы. Вдруг она взяла одну старую потертую фотографию. Долго всматривалась в нее, будто что-то искала. Это был снимок примерно середины 1930-х годов, где изображены курсанты военного училища. Я спросил у бабушки: «Кто здесь изображен?» Она ответила: «Здесь где-то есть мой папа...» Бабушка не могла найти своего отца.
Историю про моего прадеда Федора я знаю не от своей бабушки, рассказывала эти воспоминания мне мама. Для бабушки эта память очень тяжелая, об этом она привыкла молчать. Мой прадед был военным, служил на границе, пропал без вести в первые дни войны. А в 1942 году появилась на свет моя бабушка. 
Есть такая семейная легенда, что он на самом деле остался жив. Мне рассказывали историю, что когда прабабушка была на работе, домой пришел мужчина и спрашивал: «Кто родился в семье?» Правда это или нет – непонятно. Возможно, это придуманная история, чтобы у моей маленькой бабушки была надежда – папа когда-нибудь вернется.

•••

Бабушка не помнит военные годы, в сорок пятом ей было три года. Но она часто вспоминает дом, где родилась. Моя бабушка чаще всего рассказывает про пятидесятые годы и из этих историй можно представить, предположить: каков был быт и жизнь моей семьи во время войны.
Дом моей бабушки сейчас не имеет адреса – раньше это было здание рядом с Элеватором Госбанка, Хлебная площадь, 2. По словам бабушки, это здание, скорее всего, было одним из корпусов элеватора, но в советское время его переоборудовали. Бабушка говорит: «дом в яме», чтобы в него попасть нужно было через мостик сначала проникнуть в верхние этажи. Там ее семья жила в коммунальной квартире, которую делили еще четыре семьи. В конце коридора была огромная кухня, где в сороковые годы стояла печка, а позже в этом помещении появились плиты. В коммуналке был туалет, а вот мыться ходили в баню.
В двухкомнатной квартире жило несколько бабушкиных родственников: тетя и ее муж, мальчик, ее дядя Василий, мама Мария, бабушка Ирина и дедушка Филип. Одна из комнат, где жила моя бабушка и ее мама, была «поделена» шкафом, за ним жили ее дедушка с бабушкой, одно из окон “упиралось” в стену элеватора. Бабушка вспоминает, что около дома в дворе стояли сараи, где ее бабушка (моя прапрабабушка) разводила кур, а огород, который семье дали еще в 1942 году, находился за рекой Самара. Во время войны и в тяжелые послевоенные годы многим членам семьи приходилось работать: тетя и дед трудились на элеваторе, мама – с военных лет была водителем трамвая. Воспитанием занималась бабушка Ирина, которая по воспоминаниям была строгим человеком. Моя бабушка с теплотой вспоминает те детские моменты, когда она, ее бабушка и дедушка собирались вместе и он читал им книги.

•••